Радость и грусть - Страница 15

Положив трубку, Патриция налила минеральной воды и со стаканом в руке подошла к окну. Гостиничный халат оказался даже для нее слишком длинным и широким. По-видимому, это был мужской халат, и его откуда-то специально извлекла горничная с острым взглядом, заметившая, насколько Патриция выше большинства особ женского пола. Можно поставить ей «отлично» за наблюдательность. Хотя Патриция путалась в полах халата, все же приятно было надеть нечто вот такое — большое и пушистое. В этом одеянии чувствуешь себя маленькой и хрупкой, усмехнулась Патриция…

Вдруг кто-то постучал. Подойдя к двери, она открыла замок, и ее рот превратился в букву «О» от изумления. На пороге стоял Нолан Стюарт собственной персоной. В руках он держал ее накидку.

— Вы забыли это внизу, — сообщил он.

— О да, действительно забыла, — сухо промолвила Патриция, окидывая его ледяным взглядом. — Но вам не стоило беспокоиться, прислуга принесла бы мне ее утром.

— Конечно, но Элен так волновалась.

Он стоял довольно далеко от двери, поэтому ей пришлось шагнуть вперед, в пустынный коридор, чтобы забрать у него накидку. Патриция протянула руку, удостоверившись прежде, что дверь не захлопнется. Ей вовсе не хотелось оказаться в коридоре в одном халате, тем более в обществе Нолана Стюарта.

— Давайте, — решительно потребовала она, поскольку незваный гость не сделал ни единого движения. — Вы же для этого пришли.

Но вместо того чтобы протянуть накидку, Нолан внезапно шагнул вперед и ловко завел ей руки за спину, схватив за запястья одной рукой. Накидка упала на пол. Нападение застало Патрицию врасплох, и она не успела среагировать. Но секунду спустя уже яростно пыталась освободиться. Они молча боролись. Патриция постаралась пнуть его в самую уязвимую часть тела, но он легко уклонился и, зажав ее ногу между своими, толкнул к стене, приблизив лицо.

— Не смейте… — с негодованием выдохнула Патриция, заметив огонек в его глазах. Но, оказывается, ему было смешно!

— И что вы сделаете? — прошептал он.

— А вот что, — выдавила девушка, собираясь укусить его. Но Нолан уже еле сдерживал смех.

Разъяренная Патриция уставилась на него, готовая высказать все, что о нем думает. Но вдруг он поднял свободную руку и осторожно очертил пальцем контур ее губ. Судорожно вздохнув, она приоткрыла рот и нечаянно коснулась языком кончика его пальца. Вкус был солоноватым — и таким мужским! Мысли и чувства ее мгновенно пришли в смятение. Господи, что же здесь происходит!

— Лизни еще раз… это так сексуально, — прошептал он.

— Нолан!

Этот визг было трудно не узнать. Патриция попыталась повернуть голову, но Нолан склонился к ней и, прильнув к ее рту губами, крепко прижал к стене.

— Нолан! — Голос раздался угрожающе близко.

Конечно, это была Лиз. Патриция снова попыталась высвободиться. Однако он умеет целоваться, призналась она себе, у нее даже голова закружилась. Ей не приходилось испытывать ничего подобного с тех пор, как она впервые влюбилась в последнем классе школы. Но это случилось так давно, и вообще все было иначе.

— Нолан, как ты мог так со мной поступить? — завизжала Лиз. — Ты же знаешь, как я люблю тебя!

— Ничего я не знаю, — презрительно отозвался Нолан, оторвавшись наконец от Патриции и обернувшись к Лиз.

Он все еще не отпускал девушку, а та не была уверена, что ей очень хочется освободиться. Ноги подкашивались, в голове воцарилась пустота.

— Не может быть, чтобы ты предпочел ее мне! — завопила Лиз на весь отель.

— Может, может… Да так оно и есть! — возразил Нолан. Затем, не обращая больше внимания на Лиз, обернулся к Патриции и продолжил с придыханием: — Милая, я знаю, тебе не терпится заняться любовью, но все же, наверное, нам лучше зайти к тебе в номер.

И прежде чем Патриция успела что-либо сообразить и ответить, он пинком распахнул пошире дверь ее комнаты и втащил девушку внутрь. Потом быстро запер ее. От столь наглого поведения Нолана Патриция пришла в такую ярость, что поначалу никак не могла найти нужные слова.

— Какого черта?! — только и смогла воскликнуть она, содрогаясь от гнева и одновременно пытаясь унять дрожь. Не хватало только, чтобы этот негодяй принял дрожь за потрясение, вызванное его поцелуем.

— Неужели неясно? — холодно спросил он.

— Конечно, ясно. Вы воспользовались мною, чтобы избавиться от Лиз! — бросила ему Патриция. Она потрясла головой, смахивая пряди волос с лица, и стала растирать запястья. После его «объятий» болели не только руки, но и плечи, и губы. — Почему бы просто не сказать, что она вам не нужна? Господи, что же вы за человек, если намеренно явились сюда, напали на ничего не подозревавшего человека, который, между прочим, уже лег спать, и все потому…

— Я ничего не планировал, — решительно прервал ее Нолан. — Но не отрицаю, воспользовался моментом, когда увидел, как эта стерва направляется к нам.

— И вы решили, сжать меня в якобы страстных объятиях, будто бы мы… мы… Если вы считаете… — Она задохнулась от негодования.

— Успокойтесь.

— Успокоиться? Вы хватаете меня, силой вталкиваете в комнату, вы…

— Но вам ничего не угрожает, — невозмутимо заверил он. — Вы не в моем вкусе.

Вот это да! Не в его вкусе! В глазах Патриции засверкали молнии.

— О, теперь мне стало гораздо легче! Спасибо, вы меня действительно успокоили, — выдавила она сквозь стиснутые зубы и, не удержавшись, язвительно добавила: — А то я уже начала думать, что это вы в моем вкусе!

— Вы перевозбуждены, — пожал плечами Нолан.